В первую Неделю (воскресенье) Великого поста совершается празднование Торжества Православия
Исторически это празднование установлено в память о восстановлении почитания святых икон после периода иконоборчества в VIII–IX веках в Византии. Смысл его — торжество Церкви над всеми когда-либо существовавшими ересями и расколами. Современному верующему человеку это, как правило, не совсем понятно. Ересь иконоборчества не была первой из числа ересей, преодоленных Церковью; она явно не была и самой последней в истории Православия…
Не касаясь подробной хронологии двух «волн» иконоборчества, не утихших споров о количестве Вселенских Соборов, подробностей взаимоотношений Византии и Рима, которые именно в этот период дали глубокую трещину, попробуем вспомнить некоторые события эпохи иконоборчества. Не являются ли они внешними проявлениями, «симптомами» болезней, знать о которых нужно и важно нам, сегодняшним православным?
Можно сказать, что ересь иконоборчества «вызревала» в течение нескольких столетий — одновременно с установлением традиции иконописания и ростом почитания святых икон. В VI веке христианство переживало, казалось бы, благополучнейший период своего существования, имея уже долгое время статус государственной религии. Массы людей становились христианами «по факту рождения» и не проявляли никакого интереса к изучению богословских истин. Как тогда, так и сейчас «обыденная вера» легко наполняется суевериями. К рубежу VI–VII веков множество таких суеверных, полуязыческих обычаев оказались связанными с иконопочитанием. Преподобный Анастасий Синаит писал: «Многие думают, что крещение достаточно чтится тем, кто, войдя в церковь, перецелует все иконы, не обращая внимания на Литургию и богослужение». В 730 году император Лев III, претендовавший на первенство не только в системе светской, но и духовной власти («Я император и священник»), запретил почитание икон как идолопоклонство. Вот первый симптом — ересь иконоборчества возникает, когда светская, императорская власть навязывает Церкви свое понимание веры и принуждает ее к подчинению.
Хотя среди пострадавших в иконоборческий период множество мучеников и мучениц — мирян, гонения были направлены прежде всего против монашествующих. Все императоры-иконоборцы были, как правило, успешными военачальниками. Расцвет монашества казался им бессмысленной потерей людских ресурсов, а сами монахи — дезертирами и изменниками (спустя почти тысячелетие так же, с недоверием и презрением, будет относиться к монашеству Петр I). Хронист Феофан сообщает, что один наместник в Малой Азии собрал монахов и монахинь своей провинции в Эфесе и сказал им: «Пусть каждый из вас наденет белое платье и немедленно возьмет жену, тот же, кто так не сделает, будет ослеплен и выслан на Кипр». Монахи, держа женщин за руки, должны были ходить по ипподрому при насмешках и оскорблениях собравшегося народа. Тех, кто не соглашался нанести прилюдно поругание священным образам, казнили, пытали, ссылали. Около 50 тысяч монашествующих бежали из Византии и разошлись по миру в поисках пристанища, а сколько их было казнено и изувечено — Бог весть… Ненависть к монашеству — вторая отличительная черта ереси иконоборчества, как и многих других.
Третья — отрицание почитания Пресвятой Богородицы. Император Константин V Копроним, талантливый правитель-полководец, страдавший в то же время серьезными физическими и духовными недугами (об этом свидетельствует прозвище, с которым он вошел в историю: Гноеименный — самый мягкий перевод из встречающихся), по примеру своего отца Льва III навязывал Церкви собственное «богословие». Однажды, держа в руке кошелек, набитый золотом, он спросил, имеет ли он цену. Ему ответили, что немалую. Тогда он вытряхнул золото из кошелька и повторил свой вопрос. Ему ответили, что теперь он не стоит ничего. «Вот так и Мария,— сказал Константин,— пока носила в себе Христа, была достойна чести. А родив Его, уже ничем не стала отличаться от других женщин». Воин, чтивший своего полководца, уже не сомневался в том, что ударить копьем в лик Божией Матери на иконе — некая доблесть…
Почему же Церковь придала такое значение преодолению именно этой ереси? Византийское иконоборство было бессильной попыткой разрушить весь строй православной Христовой Церкви,— говорят нам в своих поучениях многие святые отцы и подвижники. «Православие есть поклонение Богу Духом и Истиною,— разъясняет святитель Игнатий (Брянчанинов) в «Слове в Неделю Православия».— …Нет Православия в учениях и умствованиях человеческих: в них господствует лжеименный разум — плод падения».
Этот лжеименный разум еще не раз проявлял и проявляет себя в истории. «Симптомы» чуть видоизменяются на разных витках истории, и поэтому очень важно знать их суть. Разве не похожие вещи происходили в России — например, в эпоху царствования Петра I , или в советское время? Что привело к тому, что перед храмами горели костры из икон? Напоминает ли нам о чем-либо ситуация, когда миллионы людей стоят в очереди, чтобы прикоснуться к святыне, связанной с Пресвятой Богородицей, а вслед им, со страниц СМИ и из Интернета, несется: «Темные язычники, идолопоклонники, мракобесы!» Дорожим ли мы драгоценным сокровищем — учением Святаго Духа, которое хранит Православная Церковь? Пока дорожим — в наших храмах будет совершаться Торжество Православия.
Наталья Горенок