17 сентября отмечает престольный праздник храм в честь иконы Божией “Неопалимая Купина”, долгие годы имевший статус кафедрального собора. Своими многолетними наблюдениями за жизнью прихода и историей о пути к священству поделился его ключарь протоиерей Николай Архангельский.
Храм в честь иконы Божией Матери «Неопалимая Купина» был возведен в 1912 году как временная церковь поселка Куликовка для того, чтобы поместить там икону «Неопалимая Купина», написанную на Афоне. Богородице-Неопалимовский храм пережил два раскола в 1920-1930-х годах: григорианский и обновленческий. В 1944 году был вновь освящен, и с тех пор в нем не прекращалась молитва. В храме служили преподобноисповедник Гавриил Мелекесский, митрополиты Иоанн (Снычёв) и Мануил (Лемешевский).
Неопалимовский кафедральный собор. Празднование Тысячелетия Крещения Руси, сентябрь 1988 года.
Богослужение совершает митрополит Иоанн (Снычев)
В 1989 году с возобновлением самостоятельной архиерейской кафедры храм стал средоточием духовной жизни нашего города. Помолиться, причаститься, креститься люди приезжали именно сюда. Часто они приносили иконы из разоренных церквей Симбирска, которые сохранились в семьях. Икон скопилось так много, что было занято все свободное место на стенах. Владыка Лонгин принял мудрое решение —передать часть старинных икон в новые храмы, чтобы люди могли прикоснуться к святыням, чтобы они особо почитали их.
Сейчас мы можем сказать, что чудо почитаемой иконы Божией Матери «Неопалимая Купина» в том, что наш храм устоял, сохранился в те страшные и мрачные годы безбожия, воинствующего атеизма. Внешне он выглядит скромно, но внутри храма — покойно и светло, что отмечают многие. В наш храм иногда приходят мусульмане и просто стоят или сидят на лавочке. Когда я их спрашиваю, хотят ли они помолиться, они отвечают, что не могут молиться по-христиански. На мой вопрос: «Зачем тогда вы пришли?» — они отвечают: «У вас здесь хорошо». Многие иноверцы даже приходят за советом к священнику в житейских жизненных ситуациях, потому что сюда их приводит Господь, Божия Матерь.
Так как наш храм освящен в честь иконы Божией Матери «Неопалимая Купина», к нам на богослужения приходят офицеры и служащие Министерства чрезвычайных ситуаций (МЧС), которые ее особо почитают. Это мирные войска, которые не имеют оружия, но спасают людей при пожарах и в других чрезвычайных ситуациях.
Я застал те времена, когда сюда приезжало множество архиереев, и в этом скромном храме совершались торжественные богослужения. Период, когда Богородице-Неопалимовский храм имел статус кафедрального собора, был его «золотым веком». Здесь рукополагали священников, здесь они проходили сорокоусты, здесь перенимали опыт от уважаемых и опытных протоиереев и архимандритов, которые могли научить молодых пастырей правильной духовной жизни.
Сейчас настоятелем прихода является правящий архиерей — Митрополит Лонгин. Его стараниями храм преображается.
На пути к священству
Я пришел в Богородице-Неопалимовский храм перед службой в армии в 1989 году: купил крестик, надел его и ушел служить. Мое сознательное обращение к Богу произошло в армии благодаря моему старшему брату Вячеславу, который на тот момент уже готовился к рукоположению. В один из своих приездов он написал Символ веры на листке и сказал мне выучить его наизусть. После армии я доучивался на заочном отделении железнодорожного института, работал, ходил в церковь.
Помню, как в 1991 году стала доступна религиозная литература. Я поехал в Троице-Сергиеву Лавру и набрал огромные тюки книг — труды святителей Иоанна Златоуста, Игнатия (Брянчанинова), полное собрание Четьих-Миней святителя Димитрия Ростовского. Эти книги заложили во мне фундамент духовной жизни.
Однажды брат попросил меня съездить в Москву и забрать в типографии изготовленный на заказ бумажный иконостас. Там мне подарили много книг и попросили передать их нашему правящему архиерею.
Когда я исполнил просьбу, владыка Прокл спросил меня, сколько мне лет. Я ответил, что 29. Владыка сказал тогда: «Какое хорошее у тебя имя, я сам 29 лет носил это имя. Приходи в храм». Какое-то время я продолжал работать в локомотивном депо, потом на заводе. А потом понял, что мне ничего, кроме Церкви не нужно, и пошел работать продавцом в иконную лавку, на автозаводе.
Вскоре владыка Прокл предложил мне стать алтарником, потом иподиаконом. После окончания института я поступил в Самарскую духовную семинарию. 9 мая 1999 года я был рукоположен Владыкой Проклом в Неопалимовском храме в сан диакона, а через неделю, 15 мая — в иерея. В деревню Алёшкино срочно нужен был священник — там построили новый храм. Владыка меня подозвал и спросил: «Сколько лет твоему сыну?». Услышав, что три, вынес решение: «Можно ехать в деревню». Мы с матушкой приняли это благословение как волю Божию и стали готовиться к переезду.
Конечно, я не представлял, как буду там жить: ведь я городской житель, ездил в деревню только к бабушке летом. Но случилось так, что отцы, служившие в соборе, подошли к владыке и попросили оставить меня в соборе. Он согласился.
В борьбе за воспитание и семью
В 2008 году владыка благословил меня возглавить епархиальный отдел религиозного образования и катехизации. Мы постоянно сталкивались с непониманием со стороны руководства управления образования, в котором было много атеистов и ярых врагов Церкви. Единомышленником была начальник управления Людмила Дмитриевна Соломенко, искренне верующая женщина. Благодаря ее трудам нам удавалось говорить о Боге. Тогда мы еще только пытались внедрить в школы «Основы православной культуры», что вызывало огромный протест и противодействие.
Значимым событием стало проведение региональных Рождественских чтений. При посещении Рождественских чтений в Москве я видел, какая работа ведется в соседних епархиях, и хотел, чтобы у нас тоже было так. Утешает, что многие из тех педагогов, которые тогда со мной спорили, сейчас ходят в храм и преподают Православие, и делают это искренне.
В 2022 году владыка Лонгин благословил меня стать руководителем епархиальной комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства, в 2023 — председателем Епархиального суда Симбирской епархии. Помимо этих послушаний, я являюсь членом общественной палаты, ключарем храма. Все грани своего служения я воспринимаю как ответственность перед Богом и людьми и доверие со стороны архипастыря. Для меня каждое послушание — это испытание. Это нелегко, но это единственно правильный путь. Священник должен совершать свое служение самоотверженно, не жалея себя, принося в жертву Богу и людям свое время, силы и здоровье. Я благодарю Бога, что сподобился быть свидетелем такого служения в лице пяти архипастырей Симбирских, находясь у них в послушании всю свою церковную жизнь. Все владыки очень одаренные и харизматичные люди. И сейчас мне посчастливилось быть в послушании у владыки Лонгина — мудрого архипастыря, которому хочется служить и подражать.
«В семье у нас о вере не говорили…»
Мои папа и мама — внуки священнослужителей. У мамы девичья фамилия Боголюбова, ее дед — сын священника из Перми. Дед отца служил в селе Репьевка Инзенского района. Когда ломали сельский храм, его не расстреляли и не репрессировали, потому что он был уже старенький, умер своей смертью. Один из моих дедушек был регентом в церковном хоре. Во время кампании по аресту запланированного количества людей и закрытия храма он заступился за прихожан, и его посадили вместе с ними, обвинив в уголовном политическом преступлении по 58-й статье, объявив врагом народа.
Мой отец как «сын врага народа» многое пережил. Когда он поступил в техникум и пришел на занятия, в класс зашел директор и сказал всем присутствующим, указывая на моего отца: «Ребята, посмотрите на него, это Архангельский, он попал сюда по ошибке, ему не место среди нас». Его выгнали.
Отец служил на Тихоокеанском флоте, он был талантливым матросом, электриком. Командир представил его к поступлению на офицерские курсы, но, когда подняли личное дело отца, его отправили в Казахстан собирать хлопок.
В семье у нас о вере не говорили, крестики мы не носили, а иконы были спрятаны. Многие родственные связи мы потеряли. Мои родители их обрубили, потому что боялись репрессий, боялись, что это может сказаться на жизни сыновей.
Папа у меня очень нравственный человек. Он всегда думает о других, чтобы не причинить другим неудобство, не обидеть. Всю жизнь он проработал конструктором на механическом заводе. Его серьезное обращение к Богу произошло после смерти мамы. Сейчас ему 93 года.
Мой брат, митрофорный протоиерей Вячеслав Архангельский, служит в Уфе. Он занялся изучением нашего генеалогического древа и выяснил, что в нашем роду встречаются фамилии Воробьевы, Тюльпановы. А «птичьи» и «цветочные» фамилии раньше давали выпускникам семинарии.
Часто меня спрашивают, как я стал священником. Мне всегда сложно отвечать на этот вопрос, ведь я всегда верил в Бога и не искал священства. Помню, даже в самом раннем детстве я тайком залезал к маме в шкаф и брал сумочку, где она хранила крестики и иконки. С 4 класса я ручкой писал молитвы на листочках, зашифровывал их и прятал, чтобы никто не знал, как я молюсь. Молитв из молитвослова я тогда не знал. В институте ребята из моей группы относились ко мне уважительно именно из-за того, что я не скрывал своей веры. Даже выходили из комнаты общежития и ходили по коридору — ждали, пока я совершу молитвенное правило. Я часто им рассказывал о вере в Бога и водил их в Покровский собор в Самаре.
«Наши прихожане сплотились»
25 лет назад на Пасху и на Рождество Христово в Неопалимовский храм невозможно было зайти, многие стояли на улице — так много народа было в храме! Зимой мне даже подпаливали свечами тулуп. Сейчас храмов стало значительно больше, появилась возможность больше уделять времени прихожанам. Постоянных прихожан в храме около 400 человек.
Благодаря усилиям тех священников, которые неустанно трудились на приходе, наши прихожане сплотились, чувствуют евхаристическое единство. Сейчас на приходе воцерковленных людей — большинство. Приходят и новые люди, мы встречаем их с любовью, с каждым стараемся поговорить, рассказать о вере, дать соответствующую литературу. Неопалимовский храм стал для меня родным: здесь венчались мои родители, здесь я отпевал свою маму, здесь я сподобился получить первую степень священства.
Записала Мария Башарина