С героем сегодняшней статьи многие наши внимательные читатели уже немного знакомы. «ПС» упоминал имя уроженца Симбирской губернии протоиерея Александра Смирнова (1888-1950) в материале, посвященном годовщине эвакуации Московской Патриархии в Ульяновск.
В процессе подготовки той статьи я и познакомилась с личностью отца Александра. Читая его биографию и воспоминания дочери, я сокрушалась что нам с батюшкой не удалось познакомиться лично.
Отец Александр родился 16 августа в селе Криуши Карсунского уезда Симбирской губернии (ныне не существует) в семье сельского священника Павла Ивановича Смирнова. Мать – Агриппина Александровна – была из духовного сословия. «Самые яркие, сильные впечатления детства связаны у меня с храмом», – писал священник в автобиографии «Мои узы за Христа». «Я начинаю помнить себя всегда присутствующим за Пасхальной службой. К таким же впечатлениям нужно отнести крестные ходы на Иордань, на поля, на молебствия о дожде, встречу чудотворной иконы, встречу архиерея, целодневные звучания колоколов…»
Симбирск и Петербург
Важный период в жизни будущего пастыря – учеба в Симбирском духовном училище. Вдали от дома юноша очень тосковал по семье. «Всегда меня неудержимо влекло в свое родное село. В особенности же в конце августа и в начале сентября вид зеленеющих вдали в полях озимых заставлял меня иногда плакать, рыдать».
Завершив обучение в училище, Александр поступил в Симбирскую семинарию. В 1909 году он окончил ее с отличием. По благословению отца поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию. «Петербург поразил меня рядом сильных впечатлений, но первое время меня почему-то сильно тянуло из этого “холодного” города к себе в Симбирск на Волгу». В 1913 году завершил обучение, получив степень кандидата богословия.
Александр вернулся в Симбирск и два месяца преподавал в родном духовном училище. Тогда же он женился на Антонине Поликарповне Виноградовой: «я соединил свою судьбу с одной из прежних симпатий юности, – дочерью отца Поликарпа – миловидной, стройной, религиозной и нравственной девушкой».
Рукоположение
После свадьбы будущий пастырь получил приглашение для священнического служения в Москву. 21 ноября 1913 года его рукоположили в диаконский сан в Свято-Даниловом мужском монастыре. Спустя два дня – в священнический: «23 ноября, в день моего святого благоверного князя Александра Невского, за торжественной службой в престольный праздник в храме третьего московского кадетского корпуса, в присутствии светлейшего поэта К. Р., архиепископом Серпуховским Анастасием (Грибановским) я был рукоположен во священника». Отца Александра направили на служение в храм во имя святого мученика Никиты на Кузнецкой улице, возле которого он поселился вместе с женой.
Проповедь в храме и не только
С благословения архиепископа Анастасия священник проповедовал за каждой воскресной и праздничной службой. С первого дня служения он тщательно готовился к проповедям, записывая самое важное на черновик, оставляя часть проповеди для импровизации. «Первое вступительное слово было живой открытой исповедью горящего сердца. И эта искренность, и воодушевление протянули между мной и паствой связующие нас нити духовного общения».
В 1915 году началась просветительская деятельность иерея Александра Смирнова. «Рядовая пастырская работа со службой и требами, вероятно, была у меня общетипичной. Через два-три года приходской службы у меня было выступление в аудитории Политехнического музея со световыми художественными картинами Евангельской истории и с речами на тему: “Тайна природы и тайна христианства”, “О чем скорбел и тосковал Христос в саду Гефсиманском”». После успешного дебюта его стали приглашать с подобными выступлениями в различные московские храмы.
Две службы
6 ноября 1918 года отца Александра призвали на военную службу в Красную Армию в тыловое ополчение, которое, фактически, было концентрационным лагерем принудительных работ. «Длинные волосы острижены, ряса заменена шинелью, камилавка – папахой», – писал он. Позже его перевели на канцелярскую работу. Два года спустя священника направили в Симбирск. Первое время отец Александр совмещал работу счетовода со службой в храме (вне штата), не получая за это никакого жалования. По увольнении с воинской службы был принят штатным клириком Троицкой церкви Симбирска.
Вспоминая это время, священник писал: «вследствие жилищного кризиса я жил очень далеко от прихода – минут сорок ходьбы, а в дни праздничной службы уходил из дома в пять часов вечера и приходил обратно уже на другой день в одиннадцатом часу вечера – через тридцать часов». Со временем проблемы с жильем у семьи решились – они устроились в маленьком домике рядом с храмом.
Самое выдающееся событие
Однако радоваться Смирновым долго не пришлось. «В воскресенье первой недели Великого поста была служба, утром – литургия с проповедью об иконопочитании. А вечером этого же дня многолюдная двухчасовая беседа на тему: «Покайтесь и верьте в Евангелие» с общенародным пением… На другой день – в полночь я был арестован ЧК. Проповедь о весеннем пробуждении и соответственном пробуждении души и об укреплении ее цветами добра и любви, была истолкована как намек пробуждения контрреволюционного настроения в стране».
Суд приговорил отца Александра к заключению в концлагерях сроком на пять лет. «Мое заключение – это “узы за Христа”», – писал священник. «В моей жизни эти узы – самое выдающееся событие. Они лишили меня радости богослужения». Концлагерь, в котором находился в заключении пастырь, располагался на территории бывшего Спасского женского монастыря Симбирска.
Возвращение в столицу
После освобождения пастырь вернулся в Москву и был зачислен в штат священников храма во имя священномученика Климента Папы Римского. В 1928 году переведен в Николо-Кузнецкий храм, где был назначен настоятелем. Прослужил отец Александр там до самой смерти. На этой должности проявились его организаторские способности и деятельный характер. Сразу после назначения он затеял грандиозный ремонт. В начале 1930-х годов был закрыт храм святителя Николая в Садовниках, где находился чудотворный образ Божией Матери «Утоли моя печали». Именно отец Александр с торжественным крестным ходом перенес его в свой храм, где икона хранится до сих пор. Церковь, где настоятельствовал пастырь, автору статьи особенно дорога – на протяжении пяти лет я была прихожанкой Николо-Кузнецкого храма и неоднократно молилась у чудотворной иконы Богородицы.
В дни гонений
Отец Александр Смирнов не раз защищал храм от грабителей, которых в то время было немало. Однако страдал священник не только от бандитов. Дочь батюшки, Зоя, вспоминала: «Папа ходил по улице и ездил в трамвае в духовной одежде: ряса, скуфейка. Он ходил по своему Замоскворецкому району по требам. Приходил домой весь грязный, в плевках, песке, иногда мальчишки в него кидали камни и лицо было в кровоподтеках».
1935 год для отца Александра обернулся новым арестом за сопротивление закрытию храма. В тюрьме его пытали и заставляли выступить с обращением, в котором священник сообщил бы, что он неверующий. Пастырь отказался: «я из семьи священника, сам священник и людям говорю в проповедях о вере, о любви Господа к народу. Вы со мной что хотите делайте, а выступать по радио я не буду». Через две недели его отпустили.
Освободившись из тюрьмы, отец Александр собрал подписи прихожан против закрытия церкви и отвез в Кремль. Вернулся настоятель с разрешением от Сталина оставить храм открытым. До сих пор Николо-Кузнецкая церковь остается действующей. Храм не закрывался даже во время хрущевских гонений.
Ульяновск и Москва
Следующим периодом в жизни отца Александра была эвакуация Московской Патриархии в Ульяновск – с октября 1941-го до сентября 1943 года. Подробно об этом времени мы уже писали, поэтому скажу лишь, что после отъезда из эвакуации в Москву священнику уже не довелось побывать в родных местах.
В 1943 году отец Александр вернулся к своим настоятельским обязанностям в Николо-Кузнецком храме. Тогда же он был назначен ответственным секретарем редакции журнала Московской Патриархии, где трудился до 1949 года. А с 1949 до 1950 года священник нес послушание ректора Московской духовной семинарии и исполняющего обязанности ректора духовной академии, преподавал литургику, философию и латинский язык. В 1947 году награжден правом ношения второго наперсного креста.
«Так, видно, Богу угодно!»
В своих воспоминаниях Зоя Александровна часто называла отца «неутомимым», «энергичным» «неугомонным». Это самая точная характеристика человека, который за четыре дня до кончины представил в ученый совет духовной академии диссертацию на тему «Крестный путь Христа Спасителя от Вифлеема до Голгофы».
Батюшка умер 19 сентября 1950 года в комнатке на колокольне Николо-Кузнецкого храма. «Так, видно, Богу угодно!», – произнес он перед смертью.
На отпевание в Николо-Кузнецкий храм пришло огромное количество людей. До места захоронения священника на Даниловском кладбище семинаристы несли гроб с телом отца-ректора на плечах.
Анна Фролова
№ 17 (577) 14 сентября 2022 г.