Как книга «Песнь песней» оказалась в составе Библии?
Отвечает иерей Димитрий Трофимов:
«Песнь песней» – это книга, входящая в состав Ветхого Завета. Это одна из так называемых учительных книг наряду с книгой Иова, Псалтирью и Притчами. Главное в них – их нравственный, общечеловеческий, а не догматический характер. Это размышления о жизни и смерти, любви и других «вечных» темах.
Однако в ветхозаветные времена «Песнь песней» не была широко известна. Она не цитируется ни в других ветхозаветных книгах, ни в Новом Завете, а ссылку на нее можно встретить только в Апокалипсисе и Послании апостола Павла к Ефесянам. В Священное Писание эта книга была включена позднее всех остальных.
Название «Песнь песней» (по аналогии с библейскими выражениями «суета сует» и «Святая святых») означает самую лучшую, превосходную песнь, лучшую из всех кем-либо и когда-либо воспетых, что указывает на величие и изящество книги благодаря и поэтическому мастерству, с которым она написана, и ее возвышенной любовной тематике.
«Песнь песней» состоит из восьми небольших глав. Существует много противоречивых мнений об авторстве книги и о времени ее написания. Однако согласно и христианской, и иудейской традиции «Песнь песней» приписывается авторству царя Израильского государства Соломона. Именно во времена его правления Израиль достиг расцвета в области культуры и искусств.
В истории комментариев на Священное Писание «Песнь песней» периодически вызывала смущение.
Так, известный раннехристианский экзегет епископ Феодор Мопсуэстийский, который, однако, был осужден на V Вселенском соборе за несторианские взгляды, называл «Песнь песней» книгой неприличной, не видя в ней ни исторического, ни пророческого, ни морального авторитета.
Почему? Дело в том, что сюжет этой книги – это рассказ о страстном влечении любящих друг друга женщины и мужчины. К тому же, влечение это представлено буквально – не в духовных категориях, а в плотских. Здесь мы встречаем описание красоты тел Суламиты и ее возлюбленного, их тоску друг по другу в разлуке, их крепкие объятья. Например: «Пленила ты сердце мое, сестра моя, невеста! пленила ты сердце мое одним взглядом очей твоих, одним ожерельем на шее твоей. О, как любезны ласки твои, сестра моя, невеста! о, как много ласки твои лучше вина, и благовоние мастей твоих лучше всех ароматов! Сотовый мед каплет из уст твоих, невеста; мед и молоко под языком твоим, и благоухание одежды твоей подобно благоуханию Ливана!» (Песн. 4, 9-11).
Если мы привыкли сводить христианство лишь к аскезе и воздержанию, что само по себе существенно обедняет наше восприятие евангельской вести, то нам странно и неловко встречаться с подобными текстами в каноне книг Библии.
Священное Писание нельзя измерять линейкой наших частных представлений о замысле Божием, но, наоборот, смиряясь, наши представления следует корректировать евангельской мерой, которую можно найти в традиции понимания тех или иных священных текстов в Церкви.
Не только «Песнь песней», но и другие книги Библии вызывали смущение у различных учителей и рождали духовно вредные интерпретации. Например, во II веке появился Маркион – еретик, отделившийся от римской христианской общины. Он составил свой канон книг Священного Писания, отвергнув все книги Ветхого Завета.
Нужно исходить из того, что Церковь уже дала ответ относительно качества книги «Песнь песней», приняв ее в канон богодухновенных книг Священного Писания. Значит, нам следует дорасти до видения Церкви.
В ветхозаветные времена в «Песне песней» видели ни с чем не сравнимую картину любви Божией к Израилю. В христианскую эпоху на эту книгу составил комментарий знаменитый греческий теолог, философ и ученый Ориген, который, преимущественно, видел в ней мысль о союзе Христа с Церковью и с благочестивой душой. В полном объеме его труд не сохранился – из десяти книг дошло лишь четыре. Наиболее обстоятельные толкования мы имеем от святителей Григория Нисского и Феодорита Кирского, которые изъясняли смысл «Песни песней» также аллегорически.
Святитель Григорий Нисский пишет, что «описанными здесь [в «Песне песней»] действиями душа некоторым образом уготовляется в невесты для бесплотного, духовного и невещественного сочетания с Богом. [Бог] указывает здесь самый совершенный и блаженный способ спасения, именно посредством любви». Святой Григорий напоминает: мы можем вести благочестивую жизнь по разным мотивам. Низший из них – это страх наказания. Выше идет желание награды. Несмотря на то, что два этих побуждения закладывают мощную мотивацию к достойной христианской жизни, они являются несовершенными. Их безмерно превосходит любовь к Самому Источнику всех благ – Богу. В союзе жениха и невесты присутствует стремление к наслаждению друг другом. Восходя от этого буквального прочтения сюжета «Песни Песней», Григорий Нисский указывает, что душа, познавшая радость приобщения к Богу, стремится приумножить этот опыт. «Так и ныне душа, вступившая в единение с Богом, не имеет сытости в наслаждении. Чем обильнее наполняется услаждающим, тем сильнее действуют в ней желания», – говорит святой.
Святитель Феодорит Кирский видит в «Песни песней» изображение высших степеней благости Божией и таинства Его любви к людям. Он пишет: «это есть верх благости, последняя степень человеколюбия Божия, бесконечная милость, безмерная Любовь, что Творец, Зиждитель, Господь, Бог и Владыка человека, это бренное, обладаемое страстями, тленное, неблагодарное и бесполезное животное, не только избавил от смерти и ига диавольского, даровал свободу ему и усыновил себе, но и наименовал и учинил его невестой, подобно жениху соединился с ним, излил на него бесчисленные дары, устроил для него и ложе, и чертог, облек наготу его, соделался для него сам и одеянием, и пищей, и питием, и путем, и щитом, и жизнью, и светом, и воскресением».
Святитель Филарет (Дроздов) в своей Церковно-Библейской Истории замечает следующее: «Сие описание жениха-брата и невесты-сестры, царя, пасущего стада, и царицы, стригущей виноград, опаленной солнцем, ограбленной и израненной стражами города, страшной в самой красоте своей, поелику не может быть брачною песнью Соломона, то, без сомнения, есть изображение таинственного союза Мессии-Христа с Церковью, неоднократно представленного в Священном Писании под таковым символом».
В Новом Завете образ брака использует апостол Павел в пятой главе Послания к Ефесянам, в котором новозаветная Церковь уподобляется деве, обрученной Христу.
Сам факт использования символа союза мужчины и женщины для обозначения столь высокой реальности – любви Божией к Своему народу – свидетельствует о том, что авторы священных книг, просвещенные Святым Духом, не считали брачные отношения чем-то недостойным и нечистым, что непременно следует искоренить. Последнее – это взгляд еретиков. Этот факт показывает высокую оценку Церкви отношений любви в браке.
Святитель Григорий Богослов, например, так воспевает брак: «Благодаря браку мы являемся руками, ушами и ногами друг для друга; благодаря ему мы получаем двойную силу к великой радости друзей и горю врагов. Общие заботы уменьшают затруднения. Общие радости становятся приятнее. Радостнее является богатство благодаря единодушию. А у небогатых единодушие радостнее богатства. Брак есть ключ, открывающий путь к чистоте и любви».
Говоря о тайне любви, христианские учителя напоминают, что мужчина и женщина становятся одной плотью, будто одним человеком. Эту мысль замечательно выразил митрополит Сурожский Антоний (Блум):«В мире, где все и вся идет вразброд, брак – место, где два человека, благодаря тому, что они друг друга полюбили, становятся едиными, место, где рознь кончается, где начинается осуществление единой жизни. И в этом самое большое чудо человеческих отношений: двое вдруг делаются одной личностью, два лица вдруг, потому что они друг друга полюбили и приняли до конца, совершенно, оказываются чем-то большим, чем двоица, чем просто два человека, оказываются единством». Поэтому прелюбодеяние – это грех против любви, разрывающий единство, убивающий этого «человека».
К сожалению, в секулярной культуре любовью, или скорее влюбленностью, принято оправдывать измены и предательство. Влюбленность – настолько сильное чувство, что сбивает человека с толку. В таком состоянии он может наделать серьезных ошибок. Подлость предстанет в маске блага. По остроумному замечанию английского писателя Клайва Льюиса: «Всякий взрослый человек знает, что все влюбленности проходят (кроме той, которую он испытывает сейчас)». Поэтому, чтобы не испытывать после дурмана влюбленности угрызений совести, следует проверять свои желания нравственными ценностями христианства.
В отличие от влюбленности, которая рано или поздно пройдет, настоящая любовь «крепка, как смерть» (Песн. 8, 6). Она достигается работой над собой и над взаимоотношениями в паре.
В заключение давайте вспомним слова Клайва Льюиса: «Когда двое людей обретают прочное счастье, они обязаны им не дикой влюбленности, а тому, что они – скажу попросту – хорошие люди, терпеливые, верные, милостивые, умеющие обуздывать себя и считаться друг с другом».
№ 13 (549) 14 июля 2021 г.