Акт святотатства

    23 февраля 1922 года было опубликовано постановление Всероссийского центрального исполнительного комитета «Об изъятии церковных ценностей». Так началась мощная антирелигиозная кампания – новая страница в истории страшных гонений на Русскую Православную Церковь.

    Для чего требовалась конфискация церковного имущества? Как Церковь отреагировала на постановление? На эти и другие вопросы корреспонденту «ПС» ответил иерей Алексий Шалахов – руководитель церковно-исторического отдела Симбирской епархии, штатный священник архиерейского подворья-храма во имя великомученика и целителя Пантелеимона города Ульяновска.

    – Отец Алексий, расскажите, пожалуйста, для чего была организована кампания по изъятию церковных ценностей?

    – Официальной причиной была названа борьба с массовым голодом. Летом 1921 года в нашей стране разразился страшный голод, особенно в регионах Поволжья, Южного Урала, Западной Сибири, Казахстана и Крыма. В то время люди были вынуждены закрыть глаза на нормы морали и нравственные ценности.  Миллионы жизней унесло это чудовищное событие. Причиной бедствия стала не только жестокая засуха, но и продразверстка – насильственное изъятие «излишков» сельхозпродуктов. Крестьяне в ответ на эту систему стали меньше распахивать земли под посев.

    – А какова была реальная причина кампании?

    – Реальная причина, конечно, заключалась в стремлении ослабить Церковь как идеологического противника, а также в получении средств для мировой революции. Те ценности, которые были изъяты, лишь в малой части пошли на помощь тем, кто нуждался. В основном, их направили в государственную и партийную казну, а также разворовали.

    – Получается, что намерение помочь голодающим было только предлогом?

    – Да, это была «ширма» со стороны советской власти. Церковь и без этой кампании помогала страждущим. Уже летом 1921 года был создан Церковный комитет помощи голодающим (Помгол). Патриарх Московский и всея Руси Тихон (Беллавин) в обращении к председателю Всероссийского Центрального Исполнительного комитета и главе Центрального комитета Помгола М. Калинину отмечал, что оказание помощи жертвам голода со стороны Церкви может быть успешным, если «Церковный комитет получит право организовывать общественные столовые, склады продовольствия, медицинские пункты для голодающих без различия вероисповедания, а также национального, классового и сословного признаков; издавать воззвания, проповедовать, проводить религиозно-нравственные чтения, духовные концерты для сбора денежных и материальных пожертвований». Но вскоре власти вынудили закрыть этот комитет. Как писал Патриарх Тихон, церковная организация «была признана Советским Правительством излишней и все собранные Церковью денежные суммы потребованы к сдаче (и сданы) Правительственному Комитету».

    – О чем говорилось в постановлении?

    – Документ был составлен так, будто бы Церковь не участвует в борьбе с бедой. В тексте указано, что изъятию подлежат «все драгоценные предметы из золота, серебра и камней, изъятие коих не может существенно затронуть интересы самого культа». Под эту расплывчатую формулировку попадали не только, например, драгоценные оклады с икон, но и богослужебные сосуды – Чаши и дискосы.

    – Как Церковь отреагировала на постановление?

    – 28 февраля 1922 года Патриарх Тихон обратился к верующим с воззванием, в котором подверг осуждению вмешательство ВЦИК в дела Церкви: «С точки зрения Церкви подобный акт является актом святотатства… Мы допустили, ввиду чрезвычайно тяжких обстоятельств, возможность пожертвования церковных предметов, не освященных и не имеющих богослужебного употребления. Мы призываем верующих чад Церкви и ныне к таковым пожертвованиям, лишь одного желая, чтобы эти пожертвования были откликом любящего сердца на нужды ближнего, лишь бы они действительно оказывали реальную помощь страждущим братьям нашим».

    – Известно, что 15 марта 1922 года в городе Шуя Ивановской области верующие выступили против конфискации церковных ценностей. Четверо было расстреляно из пулеметов, десять – тяжело избиты, 24 человека получили травмы. Можно ли назвать погибших страстотерпцами?

    – С точки зрения церковных правил, страстотерпцы – это те, кто пострадал за правду Божию. И нужно очень внимательно определять, как жил каждый человек. Страстотерпец – это тот, кто согласился пожертвовать своей жизнью, уподобившись Христу. Образец страстотерпцев – князья Борис и Глеб. Они без ропота приняли свою судьбу во имя Христово, потому что посчитали: их сопротивление брату будет являться большим злом. Или вспомним императора Николая II с семьей, которые тоже с кротостью приняли кончину. Этот момент принципиально важен.

    – Власть пыталась договориться с Церковью, найти компромиссы?

    – Кампанию предваряли переговоры о возможности пожертвования церковных ценностей на нужды голодающих. Святейший согласился, уточнив, что существуют предметы, которые Церковь не может жертвовать согласно канонам. Еще Патриарх Тихон подчеркнул необходимость именно добровольных пожертвований со стороны общин верующих. Власть согласилась, но только на бумаге.

    – Как проходила кампания в Симбирской епархии?

    – В нашей епархии кампания прошла достаточно мирно, не было зафиксировано кровавых столкновений. В то время кафедру возглавлял архиепископ Симбирский и Сызранский Александр (Трапицын). Его, кстати, в 2000 году причислили к лику святых и прославили в соборе Самарских святых. Владыка содействовал сбору продуктов для голодающих и старался не допустить прямого сопротивления священнослужителей и мирян изъятию ценностей из храмов. Ведь такая реакция могла спровоцировать власть ужесточить гонения. Многие священники прятали богослужебные сосуды и наиболее почитаемые святыни, чтобы они не достались большевикам. Батюшки, не имеющие и сами порой куска хлеба, отдавали на помощь голодающим деньги из храмов и ценные предметы, не предназначенные для совершения богослужения.

     

    Беседовала Ксения Висарова

    № 4 (564) 23 февраля 2022 г.